С днём энергетика! Для затравки — интервью с одним из российских производителей средств автоматизации, работающим в большой энергетике.
А что вы думаете по этому поводу: Какие наработки российских компаний вы бы отметили, какие проблемы существуют для внедрения новых технологий и т.д.
————-
Новосибирская компания «Модульные Системы Торнадо» – ведущий российский разработчик и производитель средств автоматизации программно-технических комплексов управления и контроля для энергетики, промышленности, транспорта и других отраслей. Генеральный директор Олег Сердюков говорит: «Полагаясь на опыт, компетенции и авторские разработки, мы находим решения специфических задач и создаем уникальные системы для каждого объекта».
Инновационные разработки «Торнадо» успешно конкурируют с импортными решениями и создают предпосылки создания единого стандарта промышленной автоматизации на основе индустриального интернета в России. В марте 2017 года компании «Модульные Системы Торнадо» исполняется 25 лет. История успеха, начавшаяся в 90-е, – в интервью с Олегом Сердюковым.
– Чего вы достигли за 25 лет?
– У нас живой, работающий, сплоченный коллектив. А также продукт мирового уровня, которым можно гордиться: программно-технический комплекс «Торнадо-N». Универсальное решение для теплоэнергетики и не только.
– Этот продукт вы создавали 25 лет?
– Да. В несколько этапов создавали несколько версий. Современная версия – самая продвинутая и перспективная, даже можно сказать, необычная. И, наверное, с этой версией мы будем долго работать, поскольку в ней огромный потенциал. Можно совершенствовать и развивать его, не меняя ничего в подходах и концепции.
– Что в ПТК «Торнадо-N» необычного?
– Мы построили быстродействующую надежную устойчивую систему на базе индустриального интернета. В любой классической системе управления есть контроллер. В нашей системе управления контроллеров нет, мы их упразднили как класс. Система обеспечивает прямое взаимодействие устройств сопряжения с объектом через единую дублированную сеть Ethernet с элементами обработки информации (процессорными устройствами). Контроллеры становятся виртуальными, то есть представляют собой программы, исполняемые в процессорных устройствах. Они выполняют функцию управления, получая от устройств сопряжения с объектом данные, используя стандартные интернет-протоколы. Таким образом, на одном процессоре несколько виртуальных контроллеров обрабатывают любую необходимую им информацию от разных устройств. И наоборот: одно устройство может одновременно опрашиваться несколькими процессорами, если это надо.
– Какие преимущества у системы?
– Отказоустойчивость и надежность – то, что требуется в большой энергетике, на критически важных объектах КВО. Решения, заложенные в ПТК «Торнадо-N», позволяют разработчикам создавать разнообразные системы управления, наделенные свойствами, важными для программно-технических комплексов ответственных технологических объектов. Архитектура системы не ограничивает количество используемых устройств: они могут резервироваться, дублироваться и так далее, их может быть столько, сколько требуется для обеспечения заданного уровня отказоустойчивости. ПТК «Торнадо-N» устойчив к любому единичному отказу; предусматривает «горячую» замену оборудования, безударный перезапуск и модификацию прикладного программного обеспечения; способен обрабатывать тысячи каналов в темпе протекания технологического процесса.
Инновации и/или консерватизм?
– Вы создавали ПТК «Торнадо» с нуля? Или похожие разработки есть, а вы их усовершенствовали?
– Идея использования интернет-технологий в промышленности уже давно «висит в воздухе». Ethernet создает базис для перехода на совершенно новый уровень проектирования – от традиционной контроллерной архитектуры к одноранговой мультипроцессорной среде управления, но почему-то никто не создал для большой энергетики систему, подобную «Торнадо-N». ПТК всех наших конкурентов, включая мировые компании, основаны на подходах и концепциях 80-х годов прошлого века. Все они применяют контроллеры и в этом отношении похожи. А ПТК «Торнадо-N» основан на современных коммуникационных технологиях, точнее сказать, пронизан ими на всех уровнях.
– Почему только вы?
– Оборудование с поддержкой интернет-протоколов выпускают многие с того момента, когда примерно в 2005–2006 годах появился IP на «кремнии». Стало возможным сделать недорогое устройство с простейшим микроконтроллером внутри, но осуществляющее коммуникации по Ethernet с поддержкой всего стека интернет-протоколов. Сделать ПТК на основе такого подхода нам показалось интересным и перспективным. Мы доказали, что это возможно, и такое решение ни в чем не уступит другим. Наверное, крупные компании останавливает естественный консерватизм. «Siemens» уже охватил полмира, производит контроллеры для своей аппаратуры. Системы работают, все хорошо. Зачем что-то принципиально иное разрабатывать?
– Так, может, и не надо?
– Ну, когда-то «Apple» из сарая перевернул весь мир. Эта идея инновационная. Мы знаем то, что делают другие, сами через это прошли, мы знаем преимущества архитектуры, основанной на индустриальном интернете (назовем это так). Мы знаем и то, и другое – и потому можем сравнивать. Так вот, мы никогда уже не будем строить свои системы на тех старых подходах, потому что в этом нет перспектив. Я считаю, пройдет время, и все системы управления будут такими, как наша. Какими же им еще быть? Конкуренты лет 40 назад все свое придумали, ничего там перспективного уже нет. И у всех свои протоколы, друг с другом несовместимые. А у нас все стандартное, все понятное, и в основе решения из IT-сферы, а она очень быстро развивается.
– То есть у ПТК «Торнадо» недостатков нет?
– Здоровый консерватизм никому не мешал. Очень важно, чтобы за пару десятков лет, пока функционирует ПТК, на объекте не приходилось бы проводить каких-то масштабных модернизаций. Оборудование нижнего уровня рассчитано на 15–20 лет службы. Но если на верхнем уровне стоят обычные компьютеры, то сколько они проработают? Лет 5–7. Значит, потребуются минимум две глобальные модернизации за время жизни системы. А на новом компьютере старая операционная система Windows не встанет. Мониторы изменились – разрешение стало другим. В итоге не обойтись без переделки значительной части системы. «Siemens» еще и тем берет, что может предложить компьютеры, на которых старый софт работает без обновления.
– Что же делать?
– Создавать комплекс полностью, снизу доверху, чтобы оборудование, основанное на наших разработках, эксплуатировалось лет 15–20 без модернизации, вне зависимости от новаций IT-рынка. К этому мы сейчас движемся.
«Торнадо» на рынке энергетики
– У вас свое производство?
– Производство систем: их сборка, программирование, комплексное тестирование – у нас. А производство разработанных нами электронных модулей отдаем на аутсорсинг. Собственное производство устройств электроники оправдано примерно с 2 млн изделий в год. Минимальная сборочная линия не бывает меньшей производительности. У нас в Новосибирске есть несколько предприятий, которые обладают нужным оборудованием, компетенциями и могут собрать изделие любой сложности. Платы в России, к сожалению, почти не делают. Платы заказываем в Тайване, а сборка новосибирская.
– Комплектующие тоже не отечественные?
– Других нет. Уже нет. Или еще нет. Поживем – увидим.
– Вы сказали, что ПТК «Торнадо-N» — продукт мирового уровня. Чем подтвердите?
– Подтверждение – десятки успешно внедренных систем на самых ответственных объектах – электростанциях, работающих безотказно многие годы. Документальное подтверждение вещь формальная, требующая времени и некоторых средств. При участии в конкурсах, конечно, нужны документальные подтверждения. У нас есть все разрешительные документы, сертификаты соответствия для нашего внутреннего рынка. На мировых рынках действуют американские либо немецкие стандарты, получение которых сопряжено с организационными трудностями. В Сербии наше оборудование работает на нескольких серьезных крупных объектах – РиТЭС «Углевик» 330 МВт и ГЭС «Бочац» 110 МВт. Нам повезло: сербы принимали российские стандарты наряду с зарубежными. Получение других международных разрешительных документов на применение нашего оборудования – вопрос только времени и денег. И осознания: а нужно ли это? На рынки стран, где отношение к России хорошее (типа Сербии), мы и так попадаем. На рынки стран бывшего СНГ – тоже. И на рынки Ирана, Ирака, Пакистана, Индии. А на рынок Евросоюза или США нас никогда не пустят, и дело здесь не в технике. Мы знаем, как программно-технические комплексы для объектов энергетики сделаны у конкурентов. И понимаем свои плюсы и минусы.
– Как вашу продукцию принимает российский рынок?
– У нас реноме хорошее, в теплоэнергетике нас знают. Но это строго вертикальный рынок. Советская энергетика была устроена «по-рабоче-крестьянски», по-простому и, мне кажется, правильно. Огромная страна делилась на энергорайоны, в каждом – энергосистемы со своим директором. Ты заключал договор и работал с теми, кто производил энергию. При РАО ЕС России этот принцип сохранялся до 2007 года. По-прежнему решения принимались, хоть и по согласованию, но на местах. А после реформирования все решения стали приниматься в Москве. Директор в регионе сейчас ничего не решает, не может сам выбирать подрядчика. Все решают чиновники, находящиеся за тысячи километров от вверенных им объектов, зачастую далекие от производства или, как говорят энергетики, «от трубы». Нам, региональной компании, работать стало сложнее, но мы не теряем веру в себя, работаем, видим для себя перспективы.
Будущее за едиными стандартами
– И какие у компании «Торнадо» перспективы?
– Мы как работали, так и работаем. Участвуем в конкурсах, ведем новые разработки. Заказы есть. Тяжело работать без авансов при фактически отсутствующих для промышленности предложениях со стороны банковского сектора, а сейчас это случается все чаще. Есть заказчики, которые вообще авансов не платят. Чтобы работать на нашем рынке, надо иметь кредитную линию. Но длинных денег в России нет. Риски большие.
– Но есть же у компании стратегическая линия? Или «Торнадо» завоевывает рынок «точечной застройкой»?
– Эта «точечная застройка» пока нас кормит. Это рынок, заказчики, заказы. Для того, чтобы облегчить себе жизнь, мы идею своей работы облекли в законченную форму, назвали «Национальной платформой промышленной автоматизации» (НППА) и предложили рассмотреть ее Правительству области. Год назад наша идея в числе прочих попала в «Программу реиндустриализации Новосибирской области», которая была одобрена на федеральном уровне.
Мы предложили создать консорциум более 10 высокотехнологичных компаний России для разработки (и последующего продвижения) «Национального стандарта промышленной автоматизации» на основе концепции индустриального интернета. Потребуется, конечно, проведение НИОКР, разработка и лоббирование законопроектов в поддержку нового стандарта, совместное внедрение продукта на объектах всех отраслей промышленности: энергетики транспорта, машиностроения, коммуникаций и прочего. Созданный продукт будет полностью российским. Если мы получим государственное финансирование, то в течение трех лет выведем продукт на внутренний рынок и дадим заказчикам возможность не зависеть от иностранных поставщиков. Существующий сегодня ПТК «Торнадо-N» соответствует НППА.
– Когда я вас спросила о достижениях, вы сказали не о программно-техническом комплексе, а о коллективе. Почему?
– Нет коллектива – ничего нет. Деятельность наша наукоемкая. В ней все определяет команда. Сегодня это 70 человек: высококвалифицированные разработчики, проектировщики, программисты, конструкторы, технологи, монтажники.
– С конца 80-х годов прошлого столетия, когда еще работали в новосибирском Институте автоматики и электрометрии СО АН СССР в лаборатории Юрия Николаевича Золотухина. В лаборатории велось много интересных передовых работ: разработка стандарта VME, современных на тот момент цифровых средств коммуникации, основанных на коммутации пакетов, и так далее. В начале 90-х стали появляться кооперативы. У нас возник контакт с немецкой компанией «PEP Modular Computers», производителями средств автоматизации. В 1992 году создали компанию ТОО «Торнадо Модульные Системы». А через год состав акционеров поменялся, мы выделились в отдельную тематическую группу в институте, вели разработки, не имея на это фактически никаких средств.
– Не знаю, для меня самого загадка. Оглядываясь назад, просто невозможно поверить, что мы прошли через это все. Наверное, не задумывались, просто работали вместе, своим сплоченным коллективом, верили в себя и честно выполняли обязательства, не подводили заказчиков.
Наука и бизнес
– Идея, что именно станете разрабатывать, сразу появилась?
Идеи были разные и формировались по ходу нашей жизни, которая, в основном, непрерывна: будущее определяется прошлым и настоящим. Мы всегда занимались автоматизацией. А жизнь сформировала и конкретизировала наши продукты и род деятельности – сложные программно-технические комплексы для энергетики.
– Какие вехи заметны на пути, если оглянуться?
– Важный этап – получение контракта по автоматизации шестого энергоблока Новосибирской ТЭЦ-5 в 1996 году. Это событие дало нам шанс попасть в элитный клуб разработчиков и поставщиков ПТК для энергоблоков электростанций. Наши шансы на успех в значительной степени определились тем, что в Новосибирске был один из самых сильных в стране (и не только) центров компетенций в области энергетики – «Сибтехэнерго», Новосибирский ТЭП. И квалифицированный заказчик, который хотел сделать этот энергоблок с современной системой управления. Все факторы сложились вместе и привели к длительному плодотворному сотрудничеству с сильными технологами и проектировщиками. Коллектив специалистов в области автоматики, объединенный Юрием Владимировичем Елисеевым, с нашей помощью воплотил огромный опыт проектирования и наладки фактически всех типов ПТК (Siemens, Emerson, ABB и других), взяв из них все самое лучшее.
Мы к тому времени достаточно хорошо понимали, что такое системы управления, но опыта автоматизации в крупной энергетике не было. Работали тогда, как и вся страна, через взаимозачеты. Чтоб не умереть, заключали незначительные контракты, с АвтоВАЗом, например. Выжили. И даже подросли. Через пару лет коллектив уже составлял 15 человек. Мы пришли к выводу, что для большой энергетики нужны специфические технические решения. И совместно с партнерами из Германии и Чехии разработали концепцию программно-технического комплекса – первую нашу систему на уровне того, что делали гиганты, например, Siemens, АВВ. Изготовили оборудование на наших модулях MIF, это уже была система ПТК «Торнадо-М». Более 100 таких систем установили – в Сибирском регионе, Сербии, Европейской части России, Казахстане. Так у нас появилась линейка продукции.
А работы на шестом энергоблоке Новосибирской ТЭЦ-5 длились до 2004 года, потому что для большого строительства по-прежнему не хватало денег. Но для нас это было скорее удачей. С 1997 года мы начали работать на промышленных котельных. Первой из них была котельная Новосибирского жирового комбината, тогда ПТК был еще на базе немецкого оборудования. Мы успели разработать, проверить и обкатать продукцию. В 2000 году мы автоматизировали наш первый крупный энергетический котел на Читинской ТЭЦ-1. В итоге к пуску блока у нас за плечами было несколько крупных котлов и турбин, поэтому энергоблок, сложнейший объект, запустили с первого толчка. С 2004 года был неплохой рост.
С 2010 года начали внедрение новой версии ПТК «Торнадо-N» на базе индустриального интернета. На этом ПТК реализовано уже много систем от «маленьких», с несколькими сотнями каналов, до крупных энергоблоков.
– Есть ли у «Торнадо» новые направления в бизнесе?
– Мы начали развивать сеть розничных продаж. С прошлого года выпускаем промышленные компьютеры собственной разработки iPC GRIDEX. Это встраиваемые компьютеры на основе вычислительной платформы стандарта Qseven с возможностью конфигурирования всех составляющих элементов: процессора, памяти и периферии. iPC GRIDEX поддерживает операционные системы Windows, QNX, Linux, имеет до пяти независимых портов Ethernet. Элементная база материнской платы iPC GRIDEX обеспечивает работу компьютера в течение 15 лет. В 2016 году в розничной продаже появились также ioGridex – модули распределенного ввода-вывода с дублированным Ethernet. Они могут использоваться как в составе полномасштабных АСУ, так и в качестве локального прибора для измерения или управления. Направление розницы для нас новое, работы по его освоению предстоит много, но мы готовы побороться и за этот рынок.
– Укрупнение бизнеса входит в планы?
– Мы бы этого хотели. В нашем секторе рынка мы занимаем 4–5 процентов. Уверенность дают 15 процентов рынка. Мы надеемся на лучшее и верим в себя.
Все на завод: какие технологии спасут российскую промышленность
В России нет кризиса. В России есть стагнация. Неблагоприятная внешнеполитическая обстановка, санкции вместе с переизбытком предложения на рынке углеводородов — лишь часть проблем. Производственный сектор исчерпал возможности роста в существующих условиях и продолжит стагнировать, и теперь нам необходимо радикальное изменение конъюнктуры рынка, чтобы переломить существующий тренд. Вопрос в том, смогут ли программы модернизации производства и цифровизации экономики решить поставленную задачу.
Как устроено производство в России
Качество и возможности производственного процесса непосредственно зависят от качества имеющегося оборудования. В России в настоящее время наблюдается значительный износ основных производственных фондов, предназначенных для производства продукции. Согласно отчету Центра стратегических разработок, средний возраст мощностей в нефтепереработке составляет 19 лет, в металлургии — 17 лет, в химическом производстве — 14 лет. Это говорит о том, что модернизация экономики требует значительных вложений в основные производственные фонды.
По статистике Международной федерации робототехники, в России на 10 000 рабочих приходится только три промышленных робота, тогда как в среднем по всему миру — 69, а в странах, лидирующих по уровню цифровизации, — более 100. Аналогично по доле станков с числовым программным управлением: в Японии она составляет более 90%, в Германии и США — более 70%, в Китае — около 30%, а в России в 2016 году было лишь 10% с прогнозом роста до 33% к 2020 году.
По данным ВЭФ, по уровню развития технологий и инноваций, человеческого капитала, состояния станочного парка российская промышленность находится в лучшем случае во второй десятке — после Китая, Японии, Германии и других стран. При этом Минпромторг в ближайшие пару лет ожидает от российской промышленности роста на уровне 4–4,5% при среднемировых темпах в 3,5%.
Между промышленным центром Европы и Китаем
Россия приобретает за рубежом оборудование и станки, на них приходится около 40% импорта. В то же время отечественные производители софта в основном ориентируются на зарубежные рынки, объем экспорта российского ПО — $8,5 млрд за 2017 год, поскольку емкость внутреннего рынка невелика. Станкостроение, производство роботов, обрабатывающая промышленность в России только начинают развиваться.
Существуют традиционные промышленные центры: Германия, Франция на Западе, на Востоке — Япония, Южная Корея. Сейчас к ним присоединился Китай. Россия заново начала встраиваться в глобальный рынок и международные производственные цепочки после развала СССР, при этом значительная часть производственных мощностей к тому времени была либо разрушена, либо устарела. Повторить китайский путь, изначально основанный на экспорте дешевых товаров с опорой на дешевую рабочую силу, — не наш метод. У нас нет столько рабочих рук. Поэтому мы вписались в глобальный рынок на правах поставщиков сырья и энергоресурсов. Сейчас Россия пытается использовать свое стратегическое положение между производственным и технологическим центрами в качестве территории транзита, предоставляя свою транспортную инфраструктуру и комплексные логистические услуги.
Перспективы автоматизации и роботизации
Но не все так плохо. Распространенная точка зрения о непоправимом технологическом отставании России от ведущих промышленных держав не совсем верна. Некоторые недостатки, существующие в российской экономике сейчас, могут обернуться преимуществами.
Во-первых, никто не задавался задачей провести перепись парка производственного оборудования в России. Все количественные и возрастные показатели — это только частные оценки. Во-вторых, судить о технологичности страны по количеству установленных станков не совсем корректно. Например, компания Apple не имеет производства смартфонов в США, означает ли это технологичное первенство Китая? В-третьих, в отличие от продвинутых промышленных стран Россия находится в парадоксально выгодной позиции для интеллектуального развития производства.
Ввиду необходимости замены морально и физически устаревшего оборудования существует возможность приобретать самое новое оборудование, с технологиями ИИ и, шире, создавать под него новую цифровую инфраструктуру взамен устаревшей. А для оборудования, которое еще может поработать, можно улучшить качество и эффективность обслуживания за счет сравнительно недорогих решений по мониторингу промышленного оборудования.
Наиболее востребованной российскими предприятиями может стать предсказательная и предписывающая аналитика, рекомендательные системы или «цифровые советчики», которые позволяют добиться повышения производительности на 20% в зависимости от отрасли на имеющихся мощностях. Современные технологии искусственного интеллекта вообще позволяют повысить выработку готовой продукции на существующих основных фондах российских предприятий на 5–10% без значительных инвестиций в их модернизацию.
Россия может стать одним из лидеров по применению искусственного интеллекта в процессном производстве, которое у нас традиционно наиболее развито: металлургия, нефтегаз, химия. Создание системы комплексного сквозного оптимизационного планирования на нефтеперерабатывающих предприятиях позволили увеличить плановый валовый доход на 2,4-4,7%, — 35 млн рублей экономии в год для одного предприятия. За счет применения аналитической системы с использованием глубокого машинного обучения ПАО «Химпром» планирует увеличить выпуск одного из своих продуктов (метиленхлорида) на 5% на текущих производственных мощностях — это 11 млн рублей ежегодно. Аналитическая система будет выбирать оптимальные параметры и технологические режимы для повышения производительности уже существующего оборудования.
Представьте, какой совокупный экономический эффект могут дать все заводы, которые пойдут по этому пути, хотя бы за счет освобождения средств, которые могут быть направлены на развитие производства и создание новых рабочих мест. В России к 2019 году к промышленному интернету будет подключено 1,3 млн единиц оборудования в машиностроении и 600 000 — в процессном производстве. Объем самого рынка промышленного искусственного интеллекта к 2021 году составит $380 млн.
Конкуренция на рынке автоматизации
Преимущества, которые предоставляют новые технические возможности, очевидны всем участникам рынка. Это понимают и производители, и правительства практически всех стран, претендующих на звание промышленных держав. В частности, Китай делает большую ставку на развитие индустрии искусственного интеллекта, воспринимая ее как локомотив экономического роста и фактор конкурентоспособности китайской промышленности взамен дешевой рабочей силе.
Недавний опрос Industrial Analytics среди руководителей промышленных предприятий по всему миру показал, что 45% считают приоритетным внедрение предсказательной и предписывающей аналитики на производстве в течение ближайших трех лет. Еще 34% рассматривают возможность такого внедрения. Конкуренция за место в экономике нового типа крайне жесткая. У России не так много времени, чтобы удачно встроиться в международные производственные цепочки на этапе нового технологического уклада. Встроиться не в роли сырьевого придатка новых индустриальных центров.
Новая индустриальная волна
Системы контроля и оптимизации производственных процессов — только один из видов применения искусственного интеллекта в промышленности. Вторая область применения — это робототехника и машинное зрение, когда создаются системы или модели, которые способны обучить промышленных роботов эффективным действиям без участия человека. Первое направление в большей степени оптимизирует расходы на содержание промышленного фонда, а второе перспективно с точки зрения генерации прибыли. Если первый сценарий в России возможен, то второе направление пока не столь актуально в связи с низкой роботизацией отечественного производства.
Обрабатывающая промышленность в России еще не достигла доперестроечного уровня. Основным фактором, сдерживающим внедрение IOT (AI, автоматизацию производства) в промышленности, можно назвать морально и физически устаревший парк станочного оборудования.
Отечественные станкопроизводители пока не способны обеспечить нашу промышленность необходимым количеством модернизированного оборудования, а закупать импортное оборудование не только высокозатратно в силу слабого рубля, но и не всегда возможно (например, для предприятий ОПК). Если отсутствует производство, отсутствует и запрос на его автоматизацию. Это вопрос комплексный и касается не столько искусственного интеллекта: автоматизировать или оптимизировать несуществующее производство он не может.
Есть инициативы правительства в области импортозамещения, цифровизации экономики, инфраструктурных проектов. Посмотрим, что действительно можно сделать и на какие конкретные шаги готово пойти правительство для решения имеющихся объективных проблем.
Выгодное сжижение
Мировой рынок СПГ продолжает расти. По прогнозам всех экспертных агентств и ведущих игроков рынка эта тенденция сохранится вплоть до 2040 года, а может быть, и в дальнейшем. В первую очередь расширение будет происходить за счет роста потребления в странах АТР. Впрочем, это не означает, что любое производство СПГ обречено на успех. Рынок слишком изменчив, а цены на газ, в том числе и сжиженный, в 2019-м опустились до минимальных значений, что вынудило некоторых производителей, в том числе из США, продавать свой продукт ниже себестоимости.
У нашей страны есть определенные преимущества перед конкурентами. Это в первую очередь сравнительно низкая стоимость добычи газа и заводы в Арктике, позволяющие снижать стоимость его сжижения. Но пока у нас нет своих технологий для крупнотоннажного производства СПГ и отечественных танкеров для доставки газа покупателям. Кроме того, в РФ почти не развито внутреннее потребление СПГ, что делает его исключительно экспортным продуктом, то есть сильно сужает круг возможных инвесторов и участников проектов по сжижению газа. Несмотря на то, что задача развивать внутренний рынок СПГ закреплена в новой доктрине энергобезопасности страны, пока дело не сдвинулось с мертвой точки.
С производством ситуация лучше. Первый завод по сжижению газа был построен в 2009 году в проекте «Сахалин-2». Первоначальная мощность двух линий завода составляла 9,6 млн тонн в год, но сейчас, после модернизации, они производят более 11 млн тонн. Запланирован пуск третьей очереди мощностью 5,4 млн тонн. Он долгое время откладывался по разным причинам, но в прошлом году было принято решение о вводе линии в работу в 2024-2026 годах. Выпускаемый заводом СПГ большей частью отправлялся в Японию, поскольку помимо «Газпрома», владеющего 50% акций, 22,5% принадлежат японским компаниям, а 27,5% — англо-голландской Shell. Британия и Нидерланды далеко, а вот Япония — совсем рядом, что сделало СПГ с Сахалина весьма выгодным товаром для этой страны.
Три линии завода «Ямал СПГ» совокупной мощностью 16,5 млн тонн были построены в 2017-2018 годы. Арктический проект компании «Новатэк» оказался весьма успешным. СПГ с него отправлялся и в АТР, и в Европу, что вызвало даже обвинения в конкуренции с российским трубопроводным газом. Такое, впрочем, было возможно лишь в прошлом году, когда цены краткосрочных контрактов на поставку «голубого топлива» максимально упали. Несмотря на то, что завод получил долгосрочные льготы и налоговые преференции, без которых его работа была бы едва ли возможна, это не отменяет его значимость для газовой отрасли. И даже скорее указывает направление, в котором необходимо развивать сферу производства СПГ в стране.
В 2020 году на заводе должна быть запущена 4-я линия мощностью 0,9 млн тонн. Ее особенностью станет то, что она полностью будет работать на российском оборудовании. Также в прошлом году «Новатэк» запустил малотоннажное производство сжиженного газа «Криогаз-Высоцк СПГ» мощностью 0,66 млн тонн.
В 2020 году запланирован пуск завода «СПГ-Портовая» и начало строительства «Владивосток СПГ» компании «Газпром» — оба мощностью по 1,5 млн тонн в год. Первый ориентирован на европейских потребителей, второй — на страны АТР. Из крупных проектов компании на ближайшие годы (2023-2024 гг.) запланирован пуск «Балтийского СПГ» мощностью 10-13 млн тонн в год. Кроме СПГ предприятие собирается выпускать 4 млн тонн этана и 2,2 млн тонн сжиженных углеводородных газов (СУГ). Самый масштабный СПГ-проект в России собирается сделать «Новатэк». В 2023-2026 годах компания планирует запустить три линии завода «Арктик СПГ-2» на Гыданском полуострове в Арктике совокупной мощностью 19,8 млн тонн в год, а в 2022-2023 годах намерена на основе отечественного оборудования построить «Обский СПГ» мощностью 4,8 млн тонн.
Кроме того, в рамках проекта «Сахалин-1» «Роснефть» запланировала строительство «Дальневосточного СПГ». Мощность проекта составит 6,2 млн тонн в год. Сроки запуска намечены на 2025-2027 годы. В перспективе у России еще есть «Печора СПГ» и завод по сжижению газа на базе Штокмановского месторождения на шельфе Баренцева моря, строительство которых пока отложено на неопределенный срок.
В итоге, даже без учета проектов, по которым нет конкретного решения, а также возможных задержек строительства запланированных производств, к 2025 году в нашей стране смогут делать более 60 млн тонн сжиженного газа. В последующие десять лет нарастить производство в два раза вполне реальная перспектива. И тогда Россия, без сомнения, сможет занять около 20% мирового рынка сжиженного газа.
Все за сегодня
Политика
Экономика
Наука
Война и ВПК
Общество
- Культура
- История
- Религия
- Спорт
- Россия глазами иностранцев
ИноБлоги
Подкасты
Мультимедиа
- Фото
- Инфографика
- ИноВидео
- ИноАудио
Экономика
Россия: сможет ли российская электроника потеснить иностранных гигантов? (Eurasianet, США)
Правительство России намерено за 10 лет увеличить долю российской гражданской электроники на внутреннем рынке с 31,5% почти вдвое. Эксперты сомневаются не только в реалистичности плана, но и в текущей оценке этого показателя. В реальности на российскую электронику приходится не более 15%, говорят они. При этом успешные примеры российской электроники можно пересчитать по пальцам.
Одна из главных проблем — тотальная зависимость от иностранных компонентов. Осваивать компонентную базу теперь будет стоить огромных денег, но в этом нет смысла, поскольку конкуренты, такие как Intel и AMD, ушли слишком далеко, считают специалисты.
Суть программы
Согласно тексту стратегии, общая выручка промышленных и научных организаций электронной промышленности в 2019 году составила около 2 триллионов рублей (1,8% ВВП), из которых 55% приходится на 422 госкомпании (большинство которых входят в оборонно-промышленный комплекс), 23% — на 1,2 тысячи частных предприятий с российским капиталом (в основном, это малый и средний бизнес) и еще 22% — на 30 частных предприятий с иностранным капиталом.
Общее количество предприятий рынка, таким образом, согласно документу, составляет 1 тысяча 652. Происхождение этой цифры не указано. Между тем в 2011 году бывший тогда вице-спикером Госдумы Валерий Язев оценивал число предприятий в 2,5 тысячи, а в 2017 году Ассоциация разработчиков и производителей электроники — в 3 тысячи.
Правительство хочет к 2030 году увеличить общую выручку рынка с 2 триллионов до 5,2 триллиона рублей, долю продаж российской продукции (в том числе военной) — с нынешних 50,7% до 59,1%, а долю гражданской российской продукции — с 31,5% до 57,4%. При этом отношение производства всей гражданской электроники (выпущенной и российскими, и иностранными компаниями) ко всему рынку (то есть с учетом еще и военной электронной промышленности) за 10 лет должно вырасти с 51,3% до 87,9%.
Стратегия охватывает самые разнообразные виды электроники (а также радиоэлектроники) — от процессоров, микросхем и сенсоров до профессиональной и потребительской электроники (смартфоны, компьютеры, ноутбуки и т. д.).
Под «российской электроникой» документ подразумевает выручку компаний с российскими собственниками. К примеру, прогнозируемый рост доли выручки российских предприятий, которые производят гражданскую электронику, в стратегии представлен как «увеличение доли электронной промышленности гражданского производства».
Таким образом, в приводимых программой цифрах не учитывается бренд, под которым выпускается продукция (российская компания с местными собственниками ведь может выпускать иностранную продукцию), а также — происхождение составных частей этой продукции (многие из них могут заказываться за границей).
Источник цифр, приведенных в стратегии, не указан. Комплексных исследований по определению российской доли электроники на внутреннем рынке не проводилось. Юрий Брюквин, гендиректор агентства Рустелеком, занимающегося исследованиями и анализом рынков, в разговоре с Eurasianet.org оценил этот показатель по состоянию на 2020 год в 15%. В 2014 году собеседники издания «Фонтанка.ру» оценивали долю российской электроники в стране также в 15%.
На этапе подготовки стратегии некоторые эксперты оценивали перспективы роста российской электроники более скромно. Осенью 2019 года Сергей Долгопольский, директор по взаимодействию с органами власти GS-Group (компания занимается производством электроники и является одним из учредителей Ассоциации разработчиков и производителей электроники), сообщил изданию Comnews.ru, что к 2035 году доля российской электроники на внутреннем рынке может вырасти до 35% (с 31,5%, по стратегии, или с 20%, по данным ассоциации на 2017 год), а на мировом — до 3% (с 0,4%, по тем же оценкам ассоциации).
Рост вряд ли возможен
Большинство экспертов скептически настроены к вероятности заявленного правительством РФ роста доли российской электроники. По словам главы Рустелекома Брюквина, элементная база (т.е. компоненты) в стране выпускается в настолько малом объеме, что достичь заявленных показателей (не по выручке, как в стратегии, а по признаку «действительно российских» товаров) невозможно.
«Это не получится ни в потребительском сегменте, ни в ИТ-продуктах для бизнеса, ни в военной сфере. Есть мнение, с которым я солидарен, что поезд ушел настолько далеко, что, если начинать сейчас производство элементной базы, это будет стоить баснословных денег. Все подобные попытки в прошлом закончились выпуском устаревших поделок для госсектора. Взять хотя бы попытки выпускать чипы для загранпаспортов [завод „Микрон» в Москве] или производство RFID-меток», — сказал он.
Кроме того, сложно оценить, какая техника является российской, а какая нет. По словам Брюквина, большой объем техники выпускается в Китае или в лучшем случае собирается в России из китайских элементов, после чего на них устанавливается российское ПО и устройство позиционируется как российское. Но для выпуска «по-настоящему» российской продукции на рынке просто нет никаких условий.
«Скажем, при выпуске большей части оборудования телекоммуникационной сферы работы выполняются на российской стороне, но там все равно элементная база импортная. Альтернативы Intel и AMD на нашем рынке вычислительной техники просто нет. „Эльбрусы» отечественные стоят космических денег и выпускаются ограниченными объемами, да и ориентированы в основном на госсектор и оборонно-промышленный комплекс. И ничего особо не меняется. Правильно кто-то сказал, что, если бы американцы реально хотели жесткие санкции ввести, они запретили бы поставку микропроцессоров. Это привело бы к серьезным проблемам», — считает Брюквин.
По словам директора по связям с общественностью Ассоциации торговых компаний и товаропроизводителей электробытовой и компьютерной техники Антона Гуськова, если в определенных видах телекоммуникационного оборудования есть критерии, по которым продукцию можно отнести к российской или иностранной, то в бытовой технике и потребительской электронике их нет. «Поэтому, говоря о российской или иностранной продукции, мы можем ориентироваться только на страну происхождения», — говорит он.
«В этом плане весь потребительский сегмент можно разделить на две категории. Первая — где доля произведенных в России товаров доходит до 85-90%, например стиральные машины, холодильники, телевизоры, хотя, разумеется, речь идет о международных брендах. Вторая категория — техника, которая здесь вообще не производится. Например, портативные гаджеты, смартфоны, аудиотехника, планшеты, ноутбуки», — пояснил Гуськов. По данным Росстата, в 2018 году в России было выпущено 8,1 миллиона холодильников и стиральных машин.
Так или иначе, по мнению Брюквина, к 2030 году правительство может «нарисовать любую цифру», но вряд ли она будет отражать действительность. Чтобы планы властей по-настоящему заработали, необходимо, чтобы президент РФ Владимир Путин «все бросил и занимался только электроникой, при этом с подходом — „расстрелять всех, кто напортачил»». «Тогда я поверю, дело пойдет в гору», — отметил он.
«А пока такого подхода нет, скептически я настроен. Конкуренты ушли очень далеко. Хотя у нас есть заделы по многим направлениям, например по квантовым технологиям. Лауреаты Нобелевских премий из России и СССР получали премии за технологии, относящиеся к квантовым или смежным. Плюс физико-математическая школа в Петербурге очень сильная. Фундаментальная научная база у нас есть, но коммерциализировать ее никак не получается», — убежден Брюквин.
Стратегия в целом описывает направление, куда движется отрасль и куда она может прийти, однако не содержит прикладных составляющих, не носит регуляторного характера, говорит Гуськов. «Это очень общий документ. Когда появятся законы и подзаконные акты, тогда это можно будет комментировать: что хорошо, что плохо и на что повлияет. А пока можно лишь сказать лишь — давайте попробуем, но не более того», — сообщил он.
Как настроен бизнес
Представители малого бизнеса в сфере электроники не ощущают практически никакой поддержки со стороны государства, рассказал автор посвященного производству электроники YouTube-канала Дмитрий Храмцов, который также занимается ее выпуском. «Нет программ, которые позволили бы расти мелкому бизнесу. Все упирается в отсутствие заказов. Многие неопытные выходят на рынок, обламываются и уходят назад. Государство им не дает свои заказы, которые как правило уходят своим же госкомпаниям, занимающимся электроникой. Хотя можно было бы отдать частному сектору», — отметил он.
Небольшие компании, по его словам, обслуживают частных заказчиков, мелкие организации и конструкторские бюро. К примеру, производство Храмцова направлено на небольшие компании, которым необходимо собрать электронику. «Особых бюджетов не вкладываю, но могу заранее видеть перспективы. Получаю большой заказ — могу докупить компонентов, тишина — перестаю вкладывать в производство», — сказал он.
Некоторые участники рынка, наоборот, настроены оптимистично. Заявленный правительством рост вполне вероятен, при условии введения стимулирующих программ для российских предприятий, считает Йосеф Закс, основатель и управляющий директор Elari (ООО «Соним», выпускает потребительскую электронику — часы-телефоны, беспроводные наушники, мобильные роутеры и т. п.).
«Мы наблюдаем стабильный рост на российском рынке электроники, который варьируется в зависимости от сегмента. Только в сегменте умного дома на настоящий момент, по оценкам Discovery Research Group, рост [в 2018 году в сравнении с предыдущим] составляет порядка 12,5% [9 млрд рублей]. Если в этот довольно молодой сегмент электроники включатся российские бренды, которые составят конкуренцию иностранным компаниям, это благоприятно скажется не только на российской экономике, но и на развитии рынка электроники в целом», — убежден он.
Этому поспособствует тот факт, что в стране много талантливых инженеров, программистов, маркетологов и других специалистов. Однако есть и проблемы, которые мешают росту доли российских товаров, признает он.
Во-первых, на рынке ограниченное количество вендоров — то есть предприятий, которые поставляют товары и услуги под собственным брендом. Во-вторых, в стране мало компаний-новаторов, которые предлагали бы потребителям яркие, инновационные продукты и которые не копировали бы иностранную продукцию. В-третьих, в сознании российского потребителя зарубежные гаджеты представляют собой эталон качества, что не на руку отечественным компаниям.
«Знаковые модели устройств западного и азиатского рынков уже заработали себе репутацию инновационных решений, и в общественном сознании пока не укладывается мысль о том, что и им можно составить конкуренцию. [При этом] в России много IT-компаний разного масштаба, которые остаются в тени, но по качественным показателям они не уступают зарубежным», — считает Закс.
Есть ли в стране конкурентоспособная электроника
Судя по словам опрошенных экспертов, примеров поистине российских товаров в сфере электроники, которые по цене и качеству составили бы конкуренцию крупным иностранным брендам, не так много.
Антон Гуськов из Ассоциации торговых компаний и товаропроизводителей электробытовой и компьютерной техники приводит в пример холодильники «Позис», которые выпускает Производственное объединение Завод имени Серго» в Татарстане. Компания входит в концерн Техмаш, который принадлежит госкорпорации Ростех. «Они занимают свою нишу, у них есть свой потребитель. Даже частично экспортируют», — говорит он.
Контекст
Асахи: «Сколково» – российская версия Кремниевой долины
«Сколково» не стало прорывом
«Сколково» приглашает финнов
Выручка завода в 2017 году составила 10 миллиардов рублей, сообщал Ростех. В системе Kartoteka.ru бухгалтерской отчетности предприятия нет. К 2025 году компания хочет увеличить выручку до 21 миллиард. В сфере телекоммуникаций работает Национальная спутниковая компания из Петербурга (товарный знак — «Триколор»), которая предоставляет услуги цифрового телевидения (около 12 миллионов абонентов), которая, по словам гендиректора Рустелекома Юрия Брюквина, в то же время занимается производством необходимого для этого оборудования. В 2010 — 2018 годах выручка компании выросла в несколько раз до 17,4 миллиарда рублей, следует из данных Kartoteka.ru.
«Они собирают ресиверы, [телевизионные] приставки и используют их для подключения абонентов к своей же услуге. Но производство у них уже практически не растет. Объемы, по нашим оценкам, будут стагнировать в лучшем случае или же падать. У них были попытки производить технику для умного дома, но нельзя сказать, что они таким образом успешно зашли в потребительскую электронику», — считает Брюквин.
В компании Elari в качестве примера успешной конкуренции с иностранцами приводят собственные достижения. Компания начинала как небольшая группа энтузиастов, а в 2018 году уже вошла в список лидеров по продажам в России в определенных категориях электроники (детские часы-телефоны и беспроводные наушники), составив в своей нише конкуренцию мировым производителям, говорят в Elari, ссылаясь на оценки международной маркетинговой компании GfK. Выручка Elari (включая международную), по оценкам Forbes, составляет около 1 миллиарда рублей в год, а оборот в России, по данным Kartoteka.ru, составил 54,5 миллиона в 2018 году. Владельцы в том же 2018 году оценили стоимость компании в 10 миллионов долларов. «Я считаю, что вырасти в самостоятельную экосистемную компанию-производителя электроники в России возможно», — говорит основатель и управляющий директор Elari Йосеф Закс.
Однако даже в этой истории успеха есть оговорки. Как признал Закс в интервью Forbes в конце 2019 года, продаваемые его компанией устройства по большей части основаны на китайских технологических разработках и производятся на китайских же заводах. По его словам, «китайские фабрики делали прототипы устройств и предлагали компаниям производить их под собственной торговой маркой», чем и воспользовалась его компания. «Под своим брендом Elari продает бюджетную китайскую технику с наценкой», по качеству не способную конкурировать с мировыми лидерами вроде Apple, сказал тому же изданию Дмитрий Рябинин, руководитель проекта Hi-Tech Mail.ru. Иными словами, хотя Elari показывает динамичный рост, эту электронику вряд ли можно назвать полноценной российской альтернативой иностранным образцам.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
masterok
Мастерок.жж.рф
Хочу все знать
Многие считают, что, если российские газ и нефть перестанут покупать, это грозит стране катастрофой, потому что больше нам предложить нечего. Это не так. В 2013 году было экспортировано товаров на 523 млрд долл. и услуг на 70 млрд. долл. В сумме, Россия получила от всего экспорта 593 млрд. долларов. Из них сырой нефти было продано на 174 млрд, нефтепродуктов – на 109 млрд, природного газа на 67 млрд, сжиженного газа на 5 млрд. То есть, углеводородного сырья и его производных было экспортировано на 355 млрд. долларов, в то время как 238 млрд. долларов было получено за счет других товаров.
Так что же еще экспортирует Россия?
Атомная энергетика.
“Росатом” – один из мировых лидеров по числу атомных блоков сооружаемых за рубежом (16% мирового рынка услуг по строительству АЭС). Россия экспортирует полный цикл атомных технологий, от проектирования/консалтинга до строительства под ключ с обслуживанием и участвует в атомных проектах в Китае, Иране, Индии, Финляндии, Бангладеш, Иордании, Болгарии, Словакии, Турции, Вьетнаме, Белоруссии, Украине. Подписаны соглашения на постройку 20 энергоблоков, а стоимость портфеля заказов достигла 74 млрд. долларов в 2013 году.
Финансовые услуги.
Российский форекс-брокер “Альпари” входит в пятерку крупнейших мировых форекс-брокеров (согласно рейтингу Forex Magnates) с оборотом более 1 трлн. долларов в год. Имеет филиалы в США, Великобритании, ОАЭ, Китае. Победитель в номинации «Лучший форекс-брокер Европы – 2013» и обладатель международной премии International Finance Magazine Award.
Грузовые перевозки.
Группа компаний “Волга-днепр” – мировой лидер в сегменте сверхтяжелых и негабаритных авиаперевозок с оборотом более 1 млрд. долларов. Имеет филиалы в США, Великобритании, Ирландии, Китае.
Согласно ежегодному рейтингу десяти ведущих компаний в мире, занимающихся танкерными перевозками, немецкого Института торгового судоходства и логистики (Institut fürSeeverkehrswirtschaft und Logistik — ISL), на 1 января 2012 года компания “Совкомфлот” заняла второе место после японской компании Mitsui O.S.K. Lines (рейтинг составлен на основе Clarkson Research Services Tanker Register). Английский Ллойд-Лист (Lloyd’s List) в ноябре 2012 года объявил, что Совкомфлот занял первое место по дедвейту флота среди крупнейших танкерных перевозчиков.
Экспорт услуг по разработке программного обеспечения.
Согласно отчету аналитиков РУССОФТ за 2013 год, объем российского экспорта ПО в 2012 году составил 4.6 млрд. долларов, из которых около половины приходится на продажи готовых продуктов (о них см. ниже), и половина – на услуги разработчиков ПО по заказу.
Строительство за рубежом.
ОАО “Мосметрострой” выиграл тендер и построил под проливом Босфор в Турции гидротехнический тоннель диаметром 6 метров и длиной 3.4 км, сейчас ведет строительство метрополитена в Ченнае (Индия) и скоростной ж/д магистрали Тель-Авив-Иерусалим.
Космические технологии.
Россия является мировым лидером на рынке коммерческих космических запусков, выводя на орбиту спутники, грузы и людей. Доход от этой деятельности – около 1 млрд долларов в год.
Авиационное проектирование и консалтинг.
Группа компаний “Прогресстех” является лидером в Восточной Европе по оказанию интеллектуальных услуг в авиакосмической и авиатранспортной отраслях. Более 1000 инженеров «Прогресстех» оказывают инжиниринговые услуги для зарубежных и российских разработчиков и производителей авиационной техники.
Бизнес-аналитика и консалтинг.
«Прогноз» – международная компания со штаб-квартирой в Перми реализовала уже более 1500 проектов по внедрению аналитического ПО для 450 заказчиков более чем в 70 странах мира. Среди ее клиентов – МВФ, ВОЗ, Кока-Кола, 3М.
Телекоммуникационые услуги.
ФГУП “Космическая связь” предоставляет доступ к космическому сегменту пользователям из 35 стран и уверенно входит в десятку крупнейших мировых операторов спутниковой связи по объему орбитально-частотного ресурса.
Еще одно название – «Ростелеком», он является ключевым исполнителем нескольких международных проектов, играющих значимую роль в области передачи трафика между государствами Евразии. В частности, компанией запущена система «Транзит Европа-Азия» (TEA) с пропускной способностью до 3,2 Тбит/с. Это надежный, полностью наземный трансконтинентальный маршрут пропуска трафика, альтернативный подводным кабельным системам.
Туристические и деловые поездки.
Россия ежегодно принимает миллионы туристов и деловых посетителей, их обслуживание приносит более 7 миллиардов долларов в год.
Металлургия.
Экспорт продукции металлургической промышленности достигает 40 млрд долларов.В ее числе черные и цветные металлы в слитках и изделия их них. По ряду позиций Россия является ключевым экспортером в мире – по титану, никелю, алюминию.
Химическая промышленность.
Россия – мировой лидер в производстве синтетического каучука, некоторых удобрений, и химикатов с ежегодным экспортом более 30 млрд долларов.
Сельское хозяйство и продовольствие.
В 2013 году экспорт агропродукции из России составил 15 млрд долларов. В основном это зерновые – пшеница, рис, кукуруза.
Вооружение.
Тут всё понятно и так. Россия – второй в мире продавец оружия после США, при экспорте на 15,7 млрд. долларов в 2013 году. Накопленный пакет заказов на сегодня – 40 миллиардов. Среди крупных покупателей Индия, Китай, Алжир, Венесуэла, Вьетнам, Индонезия. Основные продажи идут по линии бронетехники, систем ПВО, боевых самолетов/вертолетов и морских вооружений.
Тяжелое машиностроение
«Гидропресс» поставляет кузнечно-прессовое оборудование в страны ближнего и дальнего зарубежья Казахстан, Белоруссия, Украина, Латвия, Узбекистан и в странах дальнего зарубежья: Индия, Китай, Иран, Монголия, Польша.
ОАО “Трансмашхолдинг” производит тепловозы, электровозы, вагоны, судовые/тепловозные дизели; продукция экспортируется в страны СНГ, Польшу, Германию, Болгарию, Вьетнам, Сирию. Годовой объем – 500 млн долл.
«УРАЛМАШ»: тяжелые краны, экскаваторы, горное, буровое, металлургическое оборудование, которое поставляется в 42 страны, включая Японию. Корею, Индию, Китай, Финляндию, Германию, Польшу и др.
И это лишь несколько названий.
Судостроение.
Северная верфь – суда снабжения буровых платформ для Норвегии. «Красное Сормово», «Красные баррикады» – каспийские танкеры для Казахстана, Ирана.
Волгоградский судостроительный завод – В 2003-2006 гг. построена серия сухогрузов для турецкой компании «Палмали». В 2005 г. Английским королевским обществом корабельных инженеров сухогрузы этого проекта признаны уникальным и значимым судном года.
Авиация.
«Сухой Суперджет 100» – ближнемагистральный лайнер, на сегодня поставлено на экспорт 12 самолетов, твердых заказов на экспорт – более 50. Холдинг «Вертолеты России» – мировой производитель №1 в сегменте среднетяжелых и сверхтяжелых вертолетов. В денежном выражении – 14% всего мирового рынка вертолетов.
Оптика.
В России есть целый ряд производителей, выпускающих телескопы и оптику на экспорт – «Интес», «Интероптик», «Астросиб», Лыткаринский завод (ЛЗОС).
Приборы, научное оборудование.
В качестве примера Новосибирский Институт ядерной физики (ИЯФ). Он известен различными линейками прикладных установок, от малодозовых сканеров для медицины и авиационной безопасности до промышленных ускорителей. Основная часть инновационной продукции ИЯФ идет за рубеж. Например, основными заказчиками более чем 180 ускорителей, поставленных институтом, выступали США, Корея, Индия, Польша и другие страны, боле 40 установок приобрел Китай. Изготовил и поставил оборудования на сумму более 100 миллионов долларов для Большого адронного коллайдера (БАК) в Европу. В 2013 ИЯФ был построен синхротрон в США.
Коробочный софт
Касперский – антивирусное ПО. Международная группа компаний с центральным офисом в Москве и представительствами в Великобритании, Германии, Франции, США, Японии, Южной Корее, Китае, Нидерландах, Польше и Румынии. Партнерская сеть объединяет свыше 500 компаний более чем в 60 странах мира. Входит в пятерку ведущих мировых разработчиков программного обеспечения для защиты информации от интернет-угроз.
ABBYY – программы распознавания текста, переводчики. В группу компаний ABBYY входит 9 международных офисов в России, США, Германии, Великобритании, Японии, Тайване, на Украине и Кипре, высокотехнологичное российское агентство по переводу ABBYY Language Services (Perevedem.ru) и издательство ABBYY Press. Головной офис ABBYY, находящийся в Москве, отвечает за разработку продуктов и координацию деятельности офисов компании в других странах.
Станки, инструменты.
«СКИФ» – производитель фрез с уникальным алмазным покрытием, которые используются для обработки цветных металлов. Используются мировыми производителями аэроксомического комплекса.
Электротехника.
Например, РУСЭЛПРОМ. 30% выпускаемых концерном электрических машин поставляется на экспорт. Наиболее востребованная за рубежом продукция «РУСЭЛПРОМ» — электрические машины для крупных энергетических объектов, металлургических компаний, машиностроительных предприятий.
Электроника.
Компания “Трансаз” – мировой лидер в производстве морских навигационных систем и профессиональных тренажеров для коммерческого флота. 45% мирового рынка морских тренажеров, 35% мирового рынка электронно-картографических систем. Морское бортовое оборудование успешно используется более чем на 13000 коммерческих судов по всему миру.
Продукция компании “Телесистемы” экспортируется в США, Великобританию, Канаду, Францию, Германию, Италию, Израиль, Австралию и другие страны – это профессиональные диктофоны, датчики слежения, системы голосования и пр.
Солнечные батареи и энергосистемы от компании «Солнечный ветер» – мегаватты экспортированной продукции в Европу.
Зеленоградское предприятие Ангстрем экспортирует микросхемы в Южную Корею.
Энергетика
ТК «ТВЭЛ» осуществляет экспортные поставки ядерного топлива, а также оказывает услуги по конверсии и обогащению урана.
«Силовые машины»: группа машиностроительных заводов и проектных орагнизаций, производящих энергетическое оборудование для ГЭС, ТЭЦ, включая электростанции «под ключ”. Экспортирует оборудование и услуги в Египет, Вьетнам, Бразилию, Сербию. Мексику, Грецию, Аргентину, Иран и др. страны.
